Бабенко А.А., Комаров О.В. Московская "литва" в битве при Орше 1514 г.

Изучение выездов и обстоятельств перехода на службу к другим государям выходцев из корпораций удельного боярства и великокняжеских служилых людей является значимой задачей исторической науки, актуальность которой подкрепляется повышенным исследовательским интересом к этому масштабному явлению социально-политической истории XV–XVI веков. Проблема выезда рязанских служилых людей в Великое княжество Литовское, ставшее последним прибежищем для князя Ивана Ивановича Рязанского, до сих пор не получила должного развития в историографии. Цель предлагаемой работы — выявить упоминания вероятных представителей рязанской служилой элиты, перешедших на службу к великим князьям литовским в период до 1521 года, установить их происхождение, служебный и землевладельческий статус, очертить круг родственных связей. Анализ письменных источников, в первую очередь актов Литовской метрики и ряда других документальных комплексов, позволил собрать информацию всего о нескольких лицах, в прошлом связанных (предположительно или точно) с двором рязанских князей; когда это было возможно, выявленные сведения были сопоставлены с данными родословных росписей. В период конца XV — середины XVI века в Литве служили Матвей Денисьевич Булгак Юрьев, Петр-Афанасий Глебов, Иван Иванович Кобяков, а также представители семей Резанцовых и Резанцев, имевшие статус великокняжеских «дворян». Немногочисленность выходцев из Рязани на территории Литвы дополнительно свидетельствует о том, что как до, так и во время ликвидации независимости Рязанского государства местная элита была ориентирована на службу московским великим князьям. Этим, в том числе, объясняется отказ основной массы рязанских бояр и детей боярских от поддержки своего государя в 1521 году. The study of emigration and transition to the service of other sovereigns of natives of the corporations of appanage boyars and grand-ducal servants is a significant task of historical research, and its relevance of which is supported by the increased research interest in this large-scale phenomenon of sociopolitical history of the 15th–16th centuries. The issue of departure of Ryazan residents to the Grand Duchy of Lithuania, which became the last refuge for Prince Ivan Ivanovich Ryazan, has not yet been properly developed in our historiography. The purpose of our research is to identify references of probable representatives of the Ryazan elite, who moved to the service of the Lithuanian Grand Dukes in the period up to 1521, to establish their origin, official and landowning status, to outline the circle of their family ties. The analysis of written sources, first of all acts of the Lithuanian metrics and a number of other documentary inventories, has allowed us to collect information on only several persons, in the past connected (presumably or precisely) with the court of Ryazan Princes; when it was possible, the revealed data have been compared with data of genealogical lists. In the period of the late 15th — mid-16th century in Lithuania served Matvei Denisyevich Bulgak Yuriev, PetrAfanasy Glebov, Ivan Ivanovich Kobyakov, as well as representatives of the Rezantsov and Rezanetses families, who had the status of grand ducal “nobles.” The small number of natives from Ryazan on the territory of Lithuania additionally testifies to the fact that both before and during the liquidation of the independence of the Ryazan State the local elite was oriented to the service of the Moscow grand dukes. This, among other things, explains the refusal of most Ryazan boyars and boyar children to support their sovereign in 1521.

Российская генеалогия, 2022

Вкладные книги, синодики, Русское государство, Великое княжество Литовское, служба, дети боярские, эмигранты, история церкви

The article deals with tsar Ivan IV's oprichnina (1565-1572) in the context of war for Livonia and the mobilisation reforms in landholding in the Muscovite state and the Grand Duchy of Lithuania.

2010

Книга посвящена истории вхождения в состав России княжеств верхней Оки, Брянска, Смоленска и других земель, находившихся в конце XV - начале XVI в. на русско-литовском пограничье. В центре внимания автора - позиция местного населения (князей, бояр, горожан, православного духовенства), по-своему решавшего непростую задачу выбора между двумя противоборствовавшими державами - великими княжествами Московским и Литовским.

Статья посвящена источниковедческому анализу генеалогического пасквиля на род Сукиных, введенного в научный оборот еще Н. П. Лихачевым, но до сих пор не становившегося предметом специального исследования. Наряду с установлением степени достоверности этого произведения и круга письменных источников, которыми пользовался его составитель, решается ряд задач, связанных с реконструкцией истории рода Сукиных – членов Государева двора в XVI–XVII вв. На основе анализа поземельных связей выясняется происхождение этого рода; уточняется его персональный состав и матримониальные связи; определяется положение Сукиных и их родственников в иерархии служебных чинов Московского государства; восстанавливается ход местнического разбирательства 1663–1664 гг. между думным дьяком С. И. Заборовским и окольничим О. И. Сукиным, которое, вероятно, и стало поводом для создания генеалогического пасквиля. В приложениях публикуются памяти Разрядного и Посольского приказов, связанные с местническим спором 1663–1664 гг., а также родословная схема Сукиных за конец XV–XVII в. This article is concerned with the source study analysis of the genealogical libel on the Sukins’ family which was introduced into scholarly discourse by N. P. Likhachyov back then but so far has not become the subject matter of a special research. Besides establishing the degree of reliability of that work and the circle of written sources used by its compiler, a number of tasks are addressed to reconstruct the history of the Sukins family who were members of the monarchic court in the 16th – 17th centuries. Land connections are analyzed to find out the origin of this family; the identity and matrimonial relations of its members are ascertained; the position of the Sukins and their relatives is determined in the occupational status hierarchy of Muscovy; the course of the mestnichestvo- based proceedings in 1663–1664 is restored between Duma Clerk S. I. Zaborovsky and Okolnichy O. I. Sukin which proceedings, perhaps, triggered the creation of the genealogical libel. Published in appendices are the pamyats of the Razryadny Prikaz and the Posolsky Prikaz related to the mestnichestvo- based dispute of 1663–1664, as well as the Sukins’ genealogical table for the late-15th – 17th century.

В статье впервые в историографии исследуются обстоятельства происхождения и особенности содержания Списка панов Рады Великого княжества Литовского, вошедшего в качестве отдельной главы в несколько списков русских родословных книг. В настоящий момент эта глава выявлена в составе шести списков, представляющих Разрядную и Компилятивную редакции. Текст источника публикуется в статье по четырем из них. Он включает имена 20 деятелей, 15 из которых, действительно, являлись сенаторами Литовского государства, а оставшиеся 5 были придворными польского короля Сигизмунда II Августа. Идентификация этих лиц и титулование правителя Польши и Литвы «королем», а не «королевичем» или «сыном королевым» позволяют отнести время составления Списка к периоду с середины весны 1548 г. (смерть Сигизмунда I Старого) по начало весны 1549 г. (смерть одного из упомянутых панов Рады). Рассмотрение этого источника в контексте русско-литовских дипломатических связей в первые месяцы самостоятельного правления Сигизмунда II Августа дает возможность сузить предлагаемую датировку и выдвинуть предположение о вероятном составителе Списка. Им может выступать Федор Дмитриевич Загряжский, побывавший с дипломатической миссией в Литве и Польше летом — в начале осени 1548 г. Его посольство, сделавшее возможным заключение очередного русско-литовского договора о продлении перемирия (1549 г.), было первым после кончины Сигизмунда I Старого. В ходе этого посольства Загряжским впервые был оглашен царский титул Ивана IV. Полученные в отношении датировки Списка выводы требуют скорректировать подходы к исследованию текстологии родословных книг: изучаемый текст не может быть отнесен ко времени возникновения протографа Разрядной редакции (1560-е гг.), поскольку выступает по отношению к нему как более ранний. This paper examines the circumstances of the origin and peculiar features of the contents of the “List” of Lords of the Rada (Pany Rady) of the Grand Duchy of Lithuania, which was included as a separate chapter in several lists of Russian genealogical books which represents the Razryadnaya and the Compiled Editions. It includes the names of 20 figures, 15 of whom, indeed, were senators of the Lithuanian state, and the remaining 5 were courtiers of the Polish king Sigismund II Augustus. The identification of those persons and the addressing of the ruler of Poland and Lithuania as “king” rather than “crown prince” or “king’s son” allow us to attribute the time of compiling the “List” to mid spring of 1548 — early spring of 1549. The consideration of this source in the context of Russian-Lithuanian diplomatic relations during the first months of the independent reign of Sigismund II Augustus makes it possible to narrow down the proposed dating and put forward an assumption about the likely compiler of the “List”. That person could be Feodor Dmitrievich Zagryazhsky who visited Lithuania and Poland on a diplomatic mission in the summer — early autumn of 1548. The conclusions obtained with regard to the “List” dating require to adjust the approaches to the textual study of genealogical books: the text under study cannot be attributed to the time when the protograph of the Razryadnaya Edition (the 1560s) emerged, since the former is an earlier one in relation to the latter.

Древняя Русь. Вопросы медиевистики, 2024

В статье ставится вопрос об изучении горизонтальных связей в среде московской служилой элиты в поручных записях первой половины XVI в. – по князе М. Л. Глинском (1527 г.), князьям И. М. и А. М. Шуйским (1528 г.) и князе И. И. Пронском (1547 г.). На основании изучения личного состава поручителей показаны особенности взаимоотношения центральной власти с придворной аристократией и членами Государева двора. Поддержка со стороны Василия III и Ивана IV сыграла важную роль в решении поручителей поддержать М. Л. Глинского и И. И. Пронского. В случае с менее известными в то время князьями Шуйскими при поиске поручителей на первый план выходили личные (родственные и поземельные) связи. Круг участников поручных записей во многом имел ситуативный характер и впоследствии не оказывал влияния на расстановку сил в политической борьбе. Отмечено постепенное расширение количества участников поручных записей. Эта тенденция получит более широкое распространение в 1560–1570-е гг.